***
Темно. Пыльно. Запах сгоревшего тола.

Треск, красноватый отблеск. Гаснущее было кострище выбрасывает языки пламени. Тени пляшут на желтом песчанике свода.

По другую сторону костра сидит старый, но все еще грозный лев. Пристроив карабин между коленями, подбрасывает в огонь хворост.

– Вы дали нам оружие, – говорит он на сносном верхнезверманском. Говорит таким тоном, точно ждет немедленных возражений.

Фукс молчит. Говорить не хочется, поскольку сказать нечего. В голове гуляет эхо недавней бомбежки, бесконечно отражаясь от стенок пустого черепа.

– Вы дали нам новое оружие, в котором мы нуждались, – продолжает лев. – Но вы не друзья нам. И вы не враги нашим врагам.

Фукс с трудом разлепляет губы. Когда в этой стране к тебе обращаются на сносном верхнезверманском – пожалуй, заговоришь против воли.

– Пиццееды нам тоже не кумовья.
– Да, – кивает лев. – Вы презираете их, презираете нас. Зачем вы привезли нам пушки? [24]
– Слушайте, Кулюгета, – хрипит Фукс. – Мне велели, и я привез. Теперь вы можете жечь их танки и самолеты. Что вам за дело до той причины?
– Что вам за дело до этой войны? – спокойно парирует лев. – Победим мы или проиграем – ваши пушки будут ни при чем: слишком мало, слишком поздно. Просто убьем немного больше врагов. Для чего вам их смерть? Для чего вам наша смерть?
– Это политика, – роняет Фукс. Мол, меня-то чего спрашивать?

Лев качает гривой:

– Я рас Кулюгета. Я кое-что знаю о политике. Большая подлость иногда может принести пользу в политике. Но мелкая подлость никогда не может.

Фукс открыл глаза. Давненько ему не снилась Абиссалия, да и прежде-то одни кошмары. Откуда, из какой абиссали [25] всплыл тот разговор с расом Кулюгетой в пещере на осажденной Амба Улаги?

Начинало светать.

***
Минно-торпедная мастерская Легиона «Колибри» занимала небольшой эллинг, стоящий на урезе воды. Когда-то здесь ремонтировали прогулочные катера; теперь же всю выходящую на залив стену разобрали, потому что прежние ворота не позволяли поднимать по слипу гидропланы. Проем площадью с теннисный корт как-то не обещал особой приватности.

– Не надо так смотреть на мою конуру, – улыбнулся немолодой офицер, вышедший навстречу капитанам. – Она до такой степени никому не интересна, что ее даже ни разу не пытались бомбить. Шнауцер, – протянул он руку.

На серо-голубой флигерблузе [26] поблескивали флотские награды – сочетание, от которого хотелось проморгаться.

– А вот и оберлейтенант.
– Грюндиг. Лотар Грюндиг, – флаг-радист отнюдь не соответствовал стереотипу умника-изобретателя. Он был гладко причесан и склонен к полноте.

Покончив с церемониями, эрзац-комиссия собралась у накрытого брезентом стола. Берясь за край чехла, майор честно предупредил:

– Проясним на берегу: эта штука здорово отличается от всего, с чем я имел дело раньше. Я не тот эксперт, который будет тут полезен.
– Отнюдь, – возразил Фукс, подхватывая брезент со своей стороны. – Это как раз по вашему профилю. Просто смотрите на изделие как на торпеду, сменившую воду на воздух. Ну, взяли?

И взорам собравшихся открылся оперенный цилиндр, с обеих сторон оканчивающийся месивом искореженного дюраля.

– Н-да, – разочарованно протянул гауптман. – Хотя, в конце концов, его ведь не сачком поймали. Можно было ожидать.
– Можно. Это было в той части доклада, которую ты не стал читать, – поддел Бетман и, заметив в руке приятеля рулетку, издевательски добавил: – И размеры тоже. И масса.
– Э? Ну, тем лучше. Запиши все это куда-нибудь. Кстати, никто случайно не владеет стенографией?
– Я, – снова отозвался капитан. – Разумеется, я записываю. Мне, вообще-то, отчет сдавать!
– Сочувствую. Что еще интересного расскажешь?
– Аэродинамическая схема «утка» – рули впереди крыла. Возможно, чтобы не маяться с рулевыми тягами…
– Никогда не понимал, почему это называется «утка», – заметил Шнауцер. – У уток нет стабилизатора на шее.

Райнер пожал плечами – он пропустил это занятие в авиамодельном кружке. Бетман меж тем продолжал:

– Оперение – цельноповоротное, деревянное. Крыло – фанера на металлическом каркасе. В элеронах – массивные шестерни диаметром… Дай сюда рулетку. Сто сорок миллиметров. Назначение неясно.
– Не вижу, что их вращало, – Грюндиг аккуратно расковырял остатки крыла. – Ни к шестерне, ни к самому элерону нет никакого привода.
– Зачем же тогда нужны элероны, если ими не управлять?
– Чтоб я знал… В принципе, диски мог крутить набегающий поток. Как мельничные колеса: зубцы – вместо лопастей.
– Разрешите мне, – Шнауцер отвинтил зубчатый диск. – Ага, килограмма два. Есть предположение: эти штуки – вроде прибора Обри [27] у торпед. Действуют как гироскопы и держат плоскости управления в постоянном положении. Видимо, чтобы гасить колебания по крену.
– То есть, – на всякий случай уточнил Фукс, – вот это вот – система автоматической стабилизации? Четыре колесика? [28]

Майор развел руками.

Эксперты молча смотрели на ракету: сумрачный тембрийский гений вогнал всех в задумчивость.

– Если конструктор такой затейник, это очень скверно, – заключил доберман. – Не к добру этот полет фантазии... Лезем внутрь?
– Да, – очнулся хозяин мастерской. – Для начала попробуем добраться до боевого заряда и поискать детонаторы.
– А где он тут вообще? – поинтересовался Бетман.
– Здесь, – Шнауцер похлопал по корпусу позади рулей. – Вот гнездо взрывателя – саперы выкрутили, когда вынимали ракету. Самый обычный, ударный, инерционного типа, – майор отошел к верстаку и вернулся с вороненым цилиндром. – Можете взглянуть.

Бетман поколебался, но взял:

– Почему же он не сработал?
– Это как раз очевидно: не успел встать на боевой взвод. Предохранительная вертушка не сделала нужного числа оборотов, потому что дистанция стрельбы оказалась меньше минимальной. У нас в войну хватало таких случаев с торпедами, особенно в ночных стычках.
– Так вы не подводник? – встрял Фукс.
– Нет, миноносник, шварцегезелле. [29] Под занавес даже флагманский минер Второй флотилии. Списался капитан-лейтенантом… Вот так подержите ключ, пожалуйста.
– Отчего же на флот не вернулись? – продолжал допытываться Райнер, послушно накидывая ключ на двенадцать.
– О, поверьте, там нет недостатка в стареющих отставниках. Все одно служить на берегу, а тут хоть что-то новое… Ага, пошла. Теперь давайте здесь.
– Мы снимаем двигатель?
– Не совсем. Видите стык внахлест? По-моему, вся эта… как у авиаторов называется обшивка заодно с подкреплениями?
– Монокок.
– Да. Думаю, весь этот монокок просто сдвигается в нос и снимается, как чулок. Это было бы логично и удобно… Так, последний. Ну-ка, попробуйте пошевелить. Движется? Тогда тянем, полегонечку…

***

---

[24] Достоверный, но трудно интерпретируемый факт: осенью 1935 г. нацистская Германия поставила воюющей Эфиопии в обход эмбарго и блокады 12 противотанковых орудий новейшей модификации.

[25] Абиссаль – в гидрографии зона наибольших морских глубин (свыше 3000 м).

[26] Флигерблуза (нем. Fliegerbluse) – элемент полевого обмундирования Люфтваффе: короткая однобортная куртка с потайной застежкой.

[27] Прибор Обри – гироскопический стабилизатор курса, используемый в торпедах с 1890 г. аж по сей день.

[28] Описанная конструкция действительно существует, называется роллерон и много лет с успехом применяется на легких ракетах (впервые – на AIM-9 Sidewinder еще в начале 50-х).

[29] Schwarzegeselle (нем.) – прозвище миноносцев германского флота. Буквальный перевод – «черная прислуга», по смыслу – «мальчики на побегушках».