"Я родился!"

Точно маленький ребенок тянется каждым колокольчиком души к радости, слышится воздушный, как облачко, смех. Он тихий-тихий, почти незаметный среди серьезных, поучающих жизни, волн прибоя, как будто бабочка, не обращающая внимание на ветер, спешил смех улететь высоко в небо...
Блестящие глазки его хозяина поднялись и с надеждой коснулись бережно лучика солнца, стучавшего в их бусинки: впереди огромный, целый мир, и еще есть время послушать его дыхание, такое величественное и загадочное. И крошечный их владелец счастливо подпрыгнул из воды так старательно, как только мог - ему хотелось взлететь, как птичка, о которых напевала мама, пока он был у нее в животике.
Теперь он родился, еще боялся не успеть поймать мгновение проплывающих пузырьков, но уже где-то внутри грела сердечко мысль: "У меня целая жизнь впереди!". И кроха-дельфинчик, еще совсем махонький и чуть прозрачный от недавнего рождения, вдохновлено бултыхнулся в глубину, пробуя нырять. Его смышленые лапки завозились в воде, дотягиваясь до шелка водорослей, где-то там выглядывают снующие капельки радуги - рыбки. Стайкой они бросились встречать нового соседа, наверное, понимая, что малышу радостно встретить их...
Крошка с радостным писком и треском погнался за ними, этими рассыпающимися лепестками радуги, притихло-счастливо вздыхая пропитанный свежестью и минералами воздух, переливающийся словно от солнца, оно невидимыми крыльями уносило малютку вверх-вниз, вдаль и вперед, качало на незримых заботливых руках, поднимая сияние сонь-жемчужинок и камешков; а дельфинчик не решался поверить, что все это будет с ним...
Это такое счастье... "Я родился!" - переливами эха смешков уносилось сердечко уплывающего все дальше в море, навстречу жизни, малыша-дельфинчика...



"Сколько ни... "Вжи"!.."

... А надо... Только захотеть, и не бояться. Это так просто, но точно навязчивая стенка из лупки страхов с глазками паучков внезапно...
Так и грянули на бедняжку-Вжика, не успел он вздрогнуть крылышками; а как все начиналось легонько, как пушинка одуванчика, под которой он любил ходить в солнышко... -
Принес Рокфор новую книгу с рецептами, отдышавшись после возни с шаловливыми Чипом и Дейлом, игравшими в жмурки с Гаечкой, да и побежал по своим делам. Мушке наказал спрятать подарок, дабы не обрадовать друзей раньше... Времени, в котором носик и ротики познакомятся с ее удивительным содержимым.
Вспомнив это, зеленый кроха... Сердито вжикнул: он только собрался слетать в ближайшийю деревню, повздыхать сладкий аромат только упавших яблочек, этих восхитительных щечек природы, румяных, пухленьких, рассыпанных розовыми земчужинками, как лепестками... У Вжика захватило усики от одного их образа, а тут...
- Книга. Просто убрать... Ну вот еще! Ну уж, и сама сможет. - если б надутые лапки летающего малыша могли говорить, наверное, несомненно буркнули именно это: какая поэзия пропадает, а сборник рецептов лежит, как тревожный маячок по имени: "Спаси сюрприз" - невидимые ножки ветра тупочат усердно Вжику - "Эй, ну выполни ты просьбу Рокки, что в этом такого-то?". Малышка-Спасатель усердно-с надеждой...
Вдохновленно смотрел в небо, туда, где гуляет непоседа ветерок... Жуська, как ласково его называл наставник Гаечки, вдруг захотел, чтобы это перышко свежести коснулось книги, и хорошенько так, наверняка, с хлопком ввысь, в укромное место, где никто не увидит, пока это нужно мышу - любителю баловать и неожиданно удивлять. "Вжиииии" - нежно тихонечко сказала мушка, с чувством поправляя красненькую крошечку-футболку на умилительном пузике, округляя глазки в сторону ветра так умоляюще, как если б вместо ветра была красавица Квинни, по которой б он в тот миг скучал, а она пролетала мимо, и он б молил пусть и об одной секунде объятий с ней...
- Фу! - и нет ветерка! - сказало небо в самом прямом смысле (незримый листик его силы, прохлады и аромата, посол зернышек и тучек, скупо выдавив свой привет Вжику хилегьким порывом, промчался мимо книжки; даже не заметив, что она там была и ее надо спрятать!).
"Видно, ветер мне не помощник" - вздохнул в мыслях манюня-Спасатель, подлетая ближе к вверенному ему предмету: в самом деле, что тут сложного - помочь Рокки? Вжик опустил глазки и стыдливо стал переминаться с лапки на лапку от воспоминаний - как весело дергает рычаги вертолета, отправляясь за кусочками мушкиных редких фисташек, суетится, меряя ему температуру, прикладывая градусник к усикам, как смешно топорщит специально роскошные свои, рассказывая шутки и сказки...
"Эх, Рокфор меня так любит!" - пикнуло что-то внутри сердечного жужжащего помощника бурундучков. - "А книге одним "Вжи" не отделаешься" - ворочалось оно, это нечто загадочное и спасительное, пока Вжик капризно-упрямо пытался уснуть, упиваясь капельками малининки. И это...
Как мелодичным лучиком солнышко тихонько потрепало за щечку уже было забывшегося в дреме Вжика - он взмыл к небу, чистому и теплому, как сердце его друзей, летел, не осознавая скорости...
Так, что... Глубокомысленно потом следил за пальчиком Рокки, расстерянно завозившимся с макушкой и шлемом летчика - новую книгу мушка забросила куда-то высоко и далеко, найти... Конечно же смогли: Чип с азартом вооружился лупой, а Дейла снабдил... душевным пинком под попку, чтобы тот не отлынивал, как-то приввчно-хитро вновь подвигаясь в сторону телевизора - надо искать рецепты.
- Да, да! Зато... представьте, как будет вкусно и хорошо. - хором защекотали им ножки, ручки и глазки их животики; в последствии получившие восхитительные семечки с сыром, запеченные в арахисном порошке, просто не описать. И не стоит забывать... Что и "Сколько ни "Вжи!"..."
... А надо лишь захотеть. И не бояться платить в ответ хорошим никогда. Это бравые Спасатели Вам скажут точно!





Король-Олень

Сквозь темные переливы недавнего дождя крадется тень. Это охотники. Им обещали много золота, чтобы изловить оленя, которого никто не видел более ста лет: из его боков живота ветвятся изящные веточки, а морда украшена цепочками извивающихся белоснежных крошек-рожек, издали казалось, что то перья волшебной птицы над благородным лбом его, нежно-синим переливающимся словно звездами...
Когда-то они приветливо-робко освещали покои юноши, со вздохом глядевшего в темноту - он ждал момента, когда любимая крошечная девушка с рукавами-крыльями волшебного платья украдкой вознесется к дрожащей в озере луне - как любовался он ее счастьем, нежными росточками рукавов, точно сотканных из воздуха; смотрел и мечтал об одном - соединиться с ней в полете хоть мгновение...
Бедного юношу, что правил богатой страной, с того мига терзала одна мысль - как добыть средство, чтобы никогда не покидать прекрасную фею; и однажды ночью он, не смотря на предупреждения прокрался к ней: легонько вздрагивающие крылышки рукавов волшебного платья забились сильнее, чувствуя его приближение, как будто опасаясь чего-то.
Долго смотрел на прелестные черты спящей влюбленный король, забыв про все на свете - в секунду, за взгляд, подаренный ему, тихую улыбку он готов был положить к ногам красавицы королевство; готовясь не слушать никого (сказывали, непростою девушкой была хозяйка крыльев-рукавов, тоненькая, маленькая, бледная и скромного убранства, но секрет был в ней.
Какой - король не знал, он видел только открывшиеся смущенные глаза, в которых стыдливо прятался страх; но, прежде чем, она успела опомниться, молодой король обнял фею за талию, уносясь мысленно к облакам... Там... холодно идет себе луна, и нет от нее привета - равнодушный луч белоснежного сияния провел... По лбу роскошного оленя. Грациозный, он, абсолютно не осознавал, как ради утонченных крылышек на животе потеряется дом (а это роскошь и почет всей страны и соседей), друзья (а это преданные подданные)...
Король-Олень не думал об этом - с негой он ощущал беспокойные хлопки узоров-крыльев, точно они были оковой для феи; с испугом он бросился искать,как все исправить... Сердце его билось усиленно, точно хрупкая бабочка, запутавшаяся в волшебном, но обжигающем огоньке... Грациозные рога отчаянно запрокинулись к луне- мягким облачком его душу покрывала, билась, силясь вырваться, одновременно сдаваясь, некая крошечная веточка, чуть покачивающаяся - ее сердце-крылья; теперь они вместе навек...
Они могут улететь к бликам ночи, по ступеням из дождя, играться снегом, точно перышками и купаться в ручейке солнца, но...
Король-Олень опустил мордочку, слезы закапали у него из прекрасных малиново-светлых глаз, что не в силах были противиться неге взмаха ее крыльев на животе хозяина, невольно закрываясь и дрожа ресницами. "Я ведь... люблю тебя" - в безмолвии робко шепнула его душа, молитвенно складывая цокот, загадочно шепчущий в тишине...
Интересный, редкий... И вот... Сквозь темные переливы недавнего дождя крадется тень.
Это спешит убежать в занавес листвы леса олень, которого никто не видел более ста лет: из его боков живота ветвятся изящные веточки, а морда украшена цепочками извивающихся белоснежных крошек-рожек, издали казалось, что то перья волшебной птицы над благородным лбом его, нежно-синим переливающимся словно звездами...




Рождение... Жемчужинки)

Как-то раз, на глубоком-глубоком дне океана, такого, где случались всякие чудеса и кораллы искрились, точно волшебные разноцветные камни, а волны переливались по ночам, как перышки луны, вдруг... Маленькая, простая ракушка сказала себе: "У меня внутри счастье!". Она прильнула, путешествуя по бескрайним водам к ласковым водорослям, так и веявшими теплотой и солнечными лучиками, спрятавшимися в их росточках.
И с тех пор ракушка стала... слышать пение крошечных рыбок-птичек, которое раньше не замечала, а небо, высокое и мягонькое, заиграло для нее особенно-красивой бирюзой. Ей приходилось туго, ведь сильный и большой океан жил свой судьбой - приливы-отливы, порою хмурились над ним тучки и соседние воды желали убаюкиваться в его гибких течениях... Но ракушка твердо знала: "У меня внутри счастье", терпеливо-радостно ожидая утреннего нежно-розовой ниточки солнца, неповторимой, живительной, укрывавшей от всех горестей и непогод...
И, как-то раз, когда звездочки затанцевали особенным узором над ракушкой, внутри которой когда-то была простая, но прелестно затаившаяся в пушинке водорослей, песчинка, проснулась и... точно крылья ее сердечка расправились - "У меня внутри счастье!".
И точно - на дне огромного океана открывала невидимые глазки и беззвучно зевала ротиком, потягивась будто на белоснежных лепестках ракушки-мамы... Крошечная жемчужинка, что засияла невиданным, единственным на все океаны светлым-светлым напевом...