Глава 7.
Утро нового дня.

Взлетная палуба «Eisengeier».

Кто-то настойчиво тряс Карнажа за плечи, выкликая его имя. Наконец капитан разлепил глаза, но ничего не увидел, кроме фосфоресцирующих циферблатов приборной доски своего истребителя. В голове стучало, болела ушибленная о штурвал грудь. В носу свербело от запаха гари.
- Ох, кто здесь? – прохрипел он и, скривившись, поднял голову.
- Босс, вы живы! – Молоток стоял на коленях на капоте самолета и, перегнувшись через стекло, встревожено разглядывал своего капитана. – Как вы себя чувствуете?
- Не больно-то хорошо, парень, - ответил Карнаж, всё еще пытаясь придти в себя: посадка была жестковатой.
- Да вы и выглядите не лучше! – радостно воскликнул волчонок. – У вас ухо разорвано, и вообще…
Карнаж осторожно ощупал пульсирующее болью ухо. Надо же, во время дуэли с Ягером ранение совершенно не ощущалось, а теперь адски болело. Вздохнув, капитан неуклюже вылез из кабины на крыло, а потом сполз на палубу. Молоток, прыгнув с капота, подскочил и, подставив плечо, удержал пошатывающегося волка.
- Да, парень, ночь выдалась тяжкой, - тихо пробормотал Карнаж. Потом встряхнулся, выпрямился и решительно шагнул в сторону от подростка. – И она еще не кончилась.
- Конечно, босс! Я готов! – с энтузиазмом сказал Молоток.
Карнаж усмехнулся и потрепал его по голове. Капитану нравилась преданность и энергия мальчика; ему захотелось его чем-то подбодрить, вознаградить за стойкость и мужество.
- Как только мы прилетим на мой замечательный остров, у тебя будет уйма хлопот с моим, то есть с нашим судном, – сказал капитан. – И со всем прочим, конечно.
- О, нет ничего такого, чего я не смог бы починить! – гордо ответил волчонок. Внезапно он взмахнул рукой:
- Чуть не забыл, босс! С минуты на минуту к нам пожалуют гости!

Мостик.

- Внимание, «Eisengeier»! Говорит капитан Миклетт, ВВС Галлии! Я имею приказ сбить вас, если вы не сдадитесь и не проследуете под нашим конвоем. На размышление у вас пять минут. Как поняли?

Штурман Деклерк до последнего надеялся, что никогда не услышит этих слов. Увы, они всё-таки прозвучали, и теперь именно ему нужно было принять решение и ответить. Еще совсем недавно боров был готов идти на прорыв, сражаться, показать себя настоящим воином, но… Но он не был воином. Он был всего лишь вольнонаемным гражданским, специалистом по навигационным приборам и оборудованию, одним из конструкторов галлийского «Le Terrure». Из-за астмы Деклерка не призвали в армию, он не был настоящим летчиком, и этот полет на райхляндском сверхсамолете должен был стать его первым и единственным опытом пилотирования. Как выяснилось, не только пилотирования, но и боевого столкновения! И с кем?! С самим Луи Миклеттом, гордостью Галлии, асом из асов, одним из лучших пилотов Великой войны!
- Боже мой! – схватился за голову потрясенный штурман. – Что же мне делать?
«Eisengeier» был надежно бронирован и развивал довольно большую скорость; его скорострельные пушки и пулеметы могли дать отпор любому противнику, атакующему с воздуха. Истребители SPAAD были тихоходнее СТ-37 и с трудом могли состязаться с разогнавшимся сверхсамолетом, и Деклерк всё это, разумеется, знал. Будь во главе галлийцев какой-нибудь другой офицер, штурман наверняка проявил бы твердость и готовность сражаться. Но само имя Миклетта, элегантного льва с роскошной гривой, чьи фотографии не сходили с первых полос газет, породило настоящий ужас в сердце новоиспеченного ренегата. Как можно бороться с этим исполином, сокрушителем варваров, Галлийским Львом и новым Роландом, как называли его комментаторы кинохроники и пропагандисты?! Кто, как не он, уничтожил флот райхляндских дирижаблей? Разве не ему принадлежат самые громкие победы авиации Союзников? Им, и только им всю войну восхищался Деклерк! Несколько раз ас приезжал на авиационный завод, но никогда не снисходил до бесед с простыми инженерами. И вот теперь у одного из этих инженеров появилась возможность пообщаться с кумиром – и при каких условиях?! Точнее, именно об условиях и мог теперь говорить штурман – об условиях сдачи.
Дрожащей рукой Деклерк взял микрофон интеркома, подключенного Молотком к радиостанции судна, и нерешительно нажал кнопку передачи. Ветер по прежнему завывал на мостике, но теперь его свист казался борову шумом дыхания целой армии – той самой армии, которая вот-вот подлетит, окружит и сбросит с небес эту железную бочку. «Почему я должен это решать?» - внезапно родилась в голове несчастного штурмана спасительная для рассудка идея. – «Надо позвать Жака, он сейчас главный!»
С облегчением боров отпустил кнопку и повернулся, ища взглядом телефон орудийной палубы, как вдруг…

- Ах, Деклерк, дай-ка мне эту штучку!
- Карнаж?! Вы живы! – штурман немного воспрял духом: груз ответственности чудесным образом исчез, и, в конце концов, если этому пройдохе удалось отбиться от райхляндцев, то, быть может, и Миклетт не будет столь страшен?
- Конечно же, это я, и я совсем не похож на призрака! Потребуется куда больше, чем три жалких самолетика, чтобы остановить великого Дона Карнажа! – с пафосом ответил волк и властно протянул руку.
- Капитан, боюсь, что сейчас вокруг будет много этих самых самолетиков… - пробормотал штурман, вкладывая в ладонь Карнажа микрофон. – Сам Миклетт и вся его эскадрилья!
- Ах! – волк взмахнул рукой так энергично, что натянувшийся провод едва не вырвал микрофон из его ладони. – Сам Луи Миклетт!? Надо же, кто прилетел поприветствовать меня! Надеюсь, мои благородные сподвижники уже осваивают судовые орудия? – и Карнаж нажал на кнопку:
- Приветствую галлийскую киску! С тобой говорит сам непобедимый Дон Карнаж, гроза небес! И я не буду сдаваться!
Почти минуту в эфире царило молчание. Потом репродуктор щелкнул и сердитый голос пророкотал:
- Это капитан Луи Миклетт, ВВС Галлии! Я со своими летчиками буду счастлив нашпиговать вас свинцом… прямо сейчас!

Орудийная палуба.

Джок переживал, что бортовое оружие могло быть выведено из строя или законсервировано, но, к счастью, перед самой капитуляцией Райхляндии «Eisengeier» выводился на полигон для пристрелки пулеметов, а галлийские офицеры из «комиссии по приёмке трофеев» ограничились лишь тем, что заперли и опечатали дверь на орудийную палубу. Ключ от двери оказался в связке, изъятой у Руана, так что техникам даже не пришлось ломать замок. Они быстро восстановили энергоснабжение механизмов, подающих патроны из бункеров, и выбрали себе по пулемету. Таким образом, у «Eisengeier» появилось по два защитника на каждом борту.

Гуэрнон поерзал на жестком сидении и дернул рычажок. Натужно взвыв, электродвигатель распахнул перед дулами скорострельного спаренного пулемета амбразуру в бронированном борту. Перед глазами техника темнело облачное небо, перечеркнутое концентрическими кругами прицела. Прямо над головой ревели роторы; в их шуме мог утонуть звук любого самолета.
- Интересно, как я могу тут хоть что-то увидеть? – пробормотал аист.
Внезапно в небе замелькали вспышки и яркие трассы; по борту забарабанили пули. Вспышка, и где-то наверху, над амбразурой, как следует ахнуло!
- Ага, целят по роторам, – констатировал Гуэрнон, стискивая рукояти. Вдруг прямо в кольце прицела оказался силуэт SPAAD, и аист, ни на секунду не задумавшись, рванул гашетку.
– Вот это тир! – кричал он, глядя, как галлийский истребитель, соря обломками, круто уходит вниз. - В машинном отделении так не развлечешься!

В воздухе.

24 истребителя разделились на две группы и налетели на угнанный сверхсамолет. Это была нелегкая задача: «Eisengeier», будучи не аэростатом, а настоящим «аппаратом тяжелее воздуха», шел с огромной скоростью, и галлийцы едва за ним поспевали.
Сразу же стало понятно, что пули против летающего броненосца неэффективны, и Миклетт приказал переключиться с обстрела судна на попытки поразить роторы при помощи ручных бомб, каковых у каждого пилота было с собой по две.
А летчики не спешили заходить на цель: в темноте они, как покойный Ловкач, боялись напороться на винты. Наконец один из истребителей пронесся над роторами и бросил бомбу, которая, впрочем, упала на посадочную полосу и не причинила вреда. Тут же где-то на «Eisengeier» заработал пулемет, и Миклетт выругался: незадачливый бомбометатель, оставшись без крыльев, камнем полетел к поверхности моря.
- Так, они отстреливаются. Надеюсь, хоть истребителей своих не поднимут, - пробормотал галлиец.

Мостик.

- Деклерк, остаешься на мостике, держи курс. Этьен, на орудийную палубу! Молоток – в машинное отделение! – распоряжался Карнаж.
- Но, босс… - заныл Молоток, - Я хочу пострелять!
- Не спорь с капитаном, - осадил его Этьен. – Для пулемета ты еще ростом не вышел.
- Выполняй, парень! – улыбнулся Карнаж. – Если что, зови Джока.
- Да, я подсоединил интеркомы мостика, орудийной палубы и машинного отделения к боевой трансляции. Мы будем слышать друг друга, - кивнул Деклерк.
- Отличная мысль, - кивнул Карнаж в ответ. – Я к орудиям. Этьен, показывай!

Мостик опустел.
Деклерк окинул взглядом мерцающие фосфором навигационные приборы. Бокового ветра не было, коррекции курса не требовалось. Где-то над головой стреляли пулеметы, что-то взрывалось, но прямо по носу было чисто. Штурману всё ещё было страшно, но уже не так сильно: Миклетт прилетел, но броня пока не поддавалась пулям легких истребителей, а время играло на руку налетчикам: топливные танки «Eisengeier» были воистину бездонными, чего отнюдь нельзя было сказать о SPAAD «Галлийского Льва».
Он улыбнулся и взял микрофон трансляции:
- Друзья! – начал Деклерк немного дрожащим голосом. – Мы окружены и атакованы превосходящими силами противника – эскадрильей Луи Миклетта. Но не стоит их бояться: мы уже пережили и налёт, и райхляндцев. Стало быть – переживем и эту напасть. Покажем им, где раки зимуют! Vive les Pirates!

* * *

Карнаж привалился к стене коридора и согнулся от хохота. Этот жирный боров считает себя пиратом! Умора! «Впрочем, - сказал себе волк, отсмеявшись, - если получится отбиться, то и он, и все остальные галлийцы с этого судна вполне заслужат право называться его, Карнажа, благородными пиратами».