Действительно ли Франсуа хотел застрелить Карнажа, или только напугать, но, решив помахать оружием перед лицом павшего духом противника, он совершил большую ошибку. Все собравшиеся, включая Тибодо, уже опустившего ружье, уставились на ярко сверкающий хромом и полировкой пистолетик в руке кота, и не видели, как скорчившийся возле Хрипа Молоток вытащил из кармана трофейный «Ле Белль» и, сжав его обеими руками, потянул за крючок.
Молоток, конечно, никогда не был снайпером, но пилоты Добровольческой эскадрильи не раз приглашали его пострелять по бутылкам, и каждый раз шумно радовались успехам юного механика. В любом случае, в цель стрелять он умел, а на таком расстоянии промахнуться было трудно. Грянул выстрел, и, повинуясь скорее удаче, чем твердой руке стрелка, пуля ударила прямо в блестящий пистолет! Франсуа взвыл, тряся ушибленными пальцами; его оружие упало на пол. Тибодо, замахнувшись карабином, бросился на волчонка, но лежащий за Молотком Хрип вдруг перекатился прямо под ноги агента. Ругаясь по-галлийски, лже-электрик грохнулся на пол, а его ружье отлетело к стоящим у стены членам команды.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, Эрнандо прыгнул вслед идущему к выходу командиру охранников и со всей силы толкнул его на стальную дверь. Подбежавший Ловкач выхватил из кобуры оглушенного офицера револьвер.
Меж тем один из техников – пёс по имени Этьен – подобрал карабин и направил его на Карнажа.
- Стреляй! – закричал капитан Руан.
И вновь все на мостике замерли – на этот раз, в ожидании развязки. Но Этьен отчего-то медлил, и Карнаж нарушил молчание:
- Всё это стало слишком утомительным. Решитесь наконец: либо стреляйте, либо идите со мной!
Палец Этьена, потянувший было за крючок, внезапно расслабился. Ствол опустился.
- Что ты делаешь? – не веря глазам, закричал капитан.
- Знаете что? – запинаясь, заговорил техник, - Жак не один, кого правительство оставило без дома. Моей деревни больше нет, и не райхляндцы её разбомбили. На ее месте теперь огромный котлован, там будут строить один из этих дурацких фортов. Кому они нужны, ведь мы – победили, не так ли? Всех моих друзей, соседей, всех, кого я любил, разбросало по стране. Мне некуда возвращаться. Скажите, Дон Карнаж, в вашей команде найдется место для меня?
Капитан разинул рот, Франсуа забыл о своих расшибленных пальцах.
Карнаж широко улыбнулся:
- Добро пожаловать на борт, мой дорогой друг!
Тем временем Хрип лежал на боку и тихо поскуливал: кроме разбитого горла он получил несколько болезненных синяков от тяжелых ботинок Тибодо. Молоток сидел рядом, продолжая держать на прицеле секретных агентов.
- Хрип, мой верный соратник, как ты себя чувствуешь? – обратился к нему Карнаж.
Хрип попытался ответить, но из его перекошенного от боли рта вырвался лишь невнятный шепот.
- Он не может говорить громче, босс, - сказал Молоток ломким голосом: казалось, он вот-вот расплачется.
- Ну вот, а я ещё шутил о галлийцах, которые его успокоят, - виновато пробормотал Ловкач.
Дон Карнаж подошел к Тибодо, только что поднявшемуся на ноги, и с размаху ударил его в лицо:
- Это тебе за моего пилота!
Потом он повернулся к команде судна.
- Я – ваш новый капитан Дон Карнаж! У вас есть выбор: или быть высаженными на Сардиновом острове, или присоединиться ко мне!
Джок шагнул вперед, и следом за ним вышли еще двое техников: гепард по имени Нименс и аист Гуэрнон – именно он безуспешно ловил Молотка по машинному отделению. Они подошли к Карнажу и встали рядом.
Внезапно из кучки, в которой перемешались офицеры, остатки машинной команды и по сию пору связанный охранник, выбрался грузный боров – штурман Деклерк. Лицо его было мокрым от пота: он очень волновался.
- Я тоже хочу с вами, капитан. Война кончилась, и мне с моим здоровьем никто больше не даст управлять самолетом. Но клянусь, я не буду вам обузой!
Капитан Руан застонал и закрыл глаза ладонью: происходящее казалось ему феерическим театром абсурда, ужасным бредом.
«Не иначе, я задремал в грозу», - думал он. – «Скоро я проснусь, и ничего этого, конечно, не будет. Я слишком боялся, что в этом полете случился какая-нибудь неприятность, и она мне пригрезилась!»
Налетчикам, однако, было не до душевных переживаний Руана: у них хватало и своих трудностей.
- Босс, что будем делать с солдатами, которых вызвал тот увалень? – кивнул на присевшего у стены офицера Эрнандо. Дартан держался за грудь: врезавшись в дверь, он сильно ударился о штурвал запорного механизма.
- Устройте засаду! – распорядился Карнаж, и, наконец, сделал то, о чем так долго и страстно мечтал: уселся в капитанское кресло.
«Небо теперь моё!» - думал он. – «Никто не сможет мне помешать. Весь мир скоро будет содрогаться, слыша имя великого Дона Карнажа, грозы небес!»