12. Аугусто Десвальехос

Мэр был в плохом настроении. Было уже одиннадцать часов, а он всё ещё ничего не сделал. «Трудно приходится нам, мэрам», — подумал он, сидя и тупо глядя в разложенные перед ним бумаги. С запросами из департаментов здравоохранения, образования и охраны природы он разделался не глядя в течение первых пяти минут, отметив каждый из них жирным штампом: «Отказать». Оставалась ещё стопка документов, которые проанализировать мэр был пока что не в состоянии. Поэтому он выждал некоторое время и вызвал помощника.
— Филдинг, — сказал он, — объясни мне, что значит эта чертовщина. — Он протянул помощнику лист из стопки непрочитанных.
Филдинг уже не удивлялся — он давно привык, что мэр мало что понимает, но не подавал виду. Уж слишком это было опасно.
— Здесь говорится, сэр, что в текущем месяце заводы Кейп-Сьюзет снизили выработку электроэнергии на пять процентов, поскольку вынуждены были простаивать из-за морально устаревшего оборудования. Также начальник департамента промышленности пишет, что городская канализация нуждается в серьёзном ремонте.
— Ремонт, подумаешь… — оскалился мэр и подумал: «Что, если и впрямь оставить город без канализации? То-то они попрыгают!»
Однако вслух сказал:
— Давай сюда этого типа, поговорим. Что там ещё?
— Ещё запрос из Федерального министерства здравоохранения. Они желают знать, на каком основании мы закрыли Третью городскую больницу.
— Эээ… — замялся мэр. — Сколько там ещё у нас больниц в городе осталось?
— Две сэр, — ответил Филдинг, — номер один и номер пять. Так что мы ответим министерству?
— Я отвечу, — сказал мэр, выделив слово «я», — что больница была закрыта из-за моральной устарелости оборудования.
— Но, сэр, в прошлом году Национальное общество трезвости приобрело новое оборудование для этой больницы.
— Да? — удивился мэр. — Значит, здание было непригодно для эксплуатации.
— Оно построено не так давно, всего лишь в 1941 году. Старое было разрушено попаданием луча пиратов во время Большого Налёта.
И тут в глазах мэра загорелся какой-то зловещий огонёк.
— Отлично! Значит, здание устарело и не соответствовало современным требованиям! Гы-гы! Пишите дальше…
Филдинг покорно записывал. С тех пор, как новый мэр пришёл к власти, он явно вознамерился переделать внешний облик города в соответствии с собственными представлениями. Нельзя сказать, что у него не было художественного вкуса, но уж слишком своеобразный был этот вкус. На нуждающиеся в ремонте здания навешивались несообразные украшения, на улицах новейших кварталов появлялись решётки и фонари «под старину», которые смотрелись нелепо на фоне всеобщего разрушения и запустения. Очевидно, господина мэра просто ничего не интересовало, кроме оружия — мэр сократил региональную долю городской полиции, и на улицы вышли сотни хулиганов, которые раз за разом гнули и ломали всё, что возводил мэр. Получалась неплохая схема для отмывания денег. В центре города воздвигались всё новые и новые памятники, а на окраинах распадалась ржавеющая водопроводная сеть, построенная ещё в лучшие годы «Хан Индастриз».
Высказав помощнику все свои планы, предназначенные для дальнейшей разработки, мэр продолжил изучение текущей прессы. Он вспомнил, что ещё не читал раздел объявлений в «Городских новостях» — важно было не пропустить очередное объявление о самоликвидации какой-нибудь мелкой фирмы. Мэр открыл газету на последней странице, и сразу его внимание приковали напечатанные в нижнем углу две фотографии: «Разыскиваются беглецы, сбежавшие из Дома ветеранов авиации».
— Ах, вот ты где! — сказал мэр, предварительно оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит. — Ну, теперь-то ты не уйдёшь от моего молниеносного возмездия, жалкий комедиант!
Мэр снял телефонную трубку и набрал одному ему известный номер. Отвернувшись, он сказал:
— Мистер Х, помнится, во время нашего последнего разговора интересовался, нет ли у меня на примете высококлассного профессионального пилота? Так вот, передайте мистеру Х, что я хочу предложить ему пилота до мозга костей, настоящего мастера, аса из асов…

13. Молли

Молли в нерешительности остановилась у входной двери. На самом видном месте висела табличка, на которой было чётко выведено: «Клуб закрыт до 27 июня». Стучать было бесполезно.
— И это всё, Молли? — спросил Том.
Друзья обступили Молли полукругом, и она чувствовала себя виноватой, хотя отлично знала, что это на самом деле не так.
— Я не могла всё предвидеть, — сказала Молли. — Кит говорил мне, что уезжает, а насчёт клуба ничего не сказал.
— Очевидно, нехватка кадров, — заключила Элис. — Некого было даже оставить сторожить. Если до клуба доберутся люди Бакалавра, то всё пропало.
— Что-то в последнее время про него не слышно, — заметил Том. — Кажется, их с Везунчиком наконец упрятали за решётку?
— Откуда вы взяли? — сказала Ребекка. — Если бы их арестовали, об этом все газеты по десять раз бы написали.
— Значит, сами свалили, — сказал Том. — Что же нам теперь делать?
— Бедный Кит, — сказала Молли. — Мне кажется, он уехал в гости к Балу именно для того, чтобы забрать его сюда. И я думаю, кто-то из нас должен начать охранять клуб.
— Прекрасно! — сказал Том. — Но ведь мы должны следить ещё и за домом профессора Картье. Троих нас не хватает. Но у нас есть и другие товарищи, разве не так?
— Так! — отозвались Молли и Элис.
— Подождите, ничего не понимаю, — сказала Ребекка. — Какой Картье? Вы что, хотите следить за этим чокнутым профессором?
— Миссис Каннингем, — ответила Элис, — не такой он чокнутый, как вы думали. Вы не знали, что сейчас мы с вами были именно в его доме, где он занимался экспериментами по поиску сигналов из космоса.
— А почему же тогда этот Газолини пригласил меня прослушивать свой музыкальный инструмент в дом профессора? Это что, его знакомый?
— Профессор не рассказывал нам ни о каком Газолини, — ответила Молли. — И про музыкальный инструмент тоже.
— Очень странно, — сказала Ребекка. — Но я видела там, в доме профессора, этот музыкальный инструмент. С такой клавиатурой, как у пианино. Вы тоже заметили?
— Не придала значения, — сказала Элис, — но мне интересно. Мы с Томом должны будем его восстановить.
— Это в следующий раз, — сказал Том. — У нас нет времени. Мы должны искать профессора. И выйти на связь с Китом. Молли, ты не знаешь, где он останавливался?
— Он давал нам телеграмму, — сказала Молли. — Но названия я не помню, надо будет посмотреть.
— Так, — сказала Ребекка, — предлагаю на время прекратить частное расследование и разойтись по домам. И надо заявить в полицию.
— Согласен, миссис Каннингем. Я займусь этим, — сказал Том. — Но сначала решим, кто едет с Молли. Её нельзя отпускать одну. Я предлагаю Элис.
— Мне сначала нужно попросить разрешения у мамы, — сказала Элис. — Она очень строгая и если узнает, что я связалась с Картье, отправит меня куда-нибудь на Дальний Запад в женский колледж, и придётся мне вместо археологии учиться всю жизнь игре на пианино и бальным танцам.
— Отлично, — сказал Том. — Ну, теперь за дело. Каждый за своё.

Вечером Молли гостила в доме Элис. Они сидели в гостиной, которая частично служила библиотекой. Напротив них сидела в старинном кресле мать Элис — Кэтти, красивая женщина, не потерявшая с годами привлекательности. Одеты они с Элис были по-разному: Элис в коротком платье, Кэтти в брюках, и обе были в белых перчатках. Молли сначала пожалела, что у неё перчаток не оказалось. «Ну и не надо, — сказала она себе, — я всё-таки Молли Каннингем, а не Молли Додд».
— …тогда, — продолжала свой рассказ Элис, — мы решили, что если профессор не отвечает, то он пропал. Но сначала мы решили пойти к нему, чтобы удостовериться. И я обнаружила, что пропали все документы, касающиеся исследований пирамид и плато Курубамба.
Кэтти внимательно выслушала Элис и спросила:
— А как звали этого профессора?
— Рудольф Картье, — ответила Молли.
Кэтти насторожилась.
— Честно говоря, — сказала она, — я всегда считала его просто сумасшедшим. Он вечно носился с этими пришельцами, пытался обосновать их существование. А я всегда, как могла, отрицала его теорию. Потому что… — она глубоко вздохнула. — Я не могла не отрицать. Теперь, мне кажется, я могу рассказать вам, под большим секретом. Надеюсь, нас никто не подслушивает?
Молли обошла дом, но следов прослушивания не обнаружила.
— Тогда я расскажу, — сказала Кэтти и задумчиво замолчала.
— Когда-то я разыскивала в Гафийской пустыне город Тенабула. Это был город, построенный две с половиной тысячи лет назад вымершей цивилизацией. О нём было известно только из трёх письменных источников. Я приступила к его поиску, когда две рукописи из трёх, хранящиеся в музеях Старого Света, были кем-то похищены. Стало очевидно, что медлить нельзя, потому что в этих рукописях, две из которых относятся к эпохе императора Учкуанкотля, говорилось о том, что в городе находится могущественное оружие. Надо было найти его, пока до оружия не добрались негодяи. Но оказалось уже поздно: как только я нашла три колокольчика, которые представляли собой ключ от города, меня похитил чёрный археолог Тадеуш Лязг.
Молли и Элис сидели неподвижно, как будто боялись, что Кэтти и в самом деле не выпутается из лап злодея.
— Но тогда всё обошлось, — сказала Кэтти. — Мне помогли путешественники, которых звали Балу и Луи.
— Постой, — сказала Молли. — Именно Балу и Луи?
— Да, — сказала Кэтти, — а что, ты их знаешь?
— Да я же выросла с ними! — воскликнула Молли. — А как они выглядели?
— Балу высокий и толстый, а Луи рыжий и очень волосатый.
— Это они, — сказала Молли. — Балу очень весёлый, храбрый и сильный. Он был для меня как второй папа, только мама его не уважала.
— Боже мой, — сказала Кэтти. — Значит, Балу тоже в опасности! Догоняя нас, Лязг разрушил город. Мои три колокольчика — всё, что от него осталось. Но они выставлены в музее и охраняются надёжно.
— Но если Тенабула разрушена, — спросила Элис, — опасности больше нет?
— Остались пирамиды на плато Курубамба, — сказала Кэтти. — В исчезнувшем манускрипте говорилось, что оба города были основаны богами, которые спустились с неба на огненных колесницах. На плато даже сохранились отпечатки, которые местные жители называли следами колесниц. Я долго не знала, что это за боги и не могла представить, кто они такие. И тогда появился этот профессор Картье со своей статьёй. Он писал, что на плато садились корабли инопланетян. А пирамиды, по его заявлению, были элементом энергетической системы. Другой её элемент — это храмы острова Пятницы. А центр системы, по его статье, лежал в районе Гафии. Но тогда выходило, что Тенабула и была центром, а колокол, который Лязг использовал как оружие, был гигантским излучателем энергии.
— Представляю, что ждёт Балу, — сказала Молли.
— Мама, — сказала Элис, — это нельзя так оставлять. Мы с Молли должны немедленно отправиться на поиски Балу.

14. Кит

— Не надо паниковать, — сказал Кит, доставая из кармана ключи. — То, что Балу объявлен в розыск, ещё не значит, что его поймали. Сейчас вы сами убедитесь.
Он открыл дверь номера, вошёл и крикнул:
— Папа медведь, мы вернулись! Можешь выходить!
Ответа не последовало.
— Наверное, в ванну залез, — сказал Кит. — Хотя это и не в его стиле.
Однако и ванна оказалась пуста. Эндрю и Эмили облазили весь номер, однако Балу не было нигде. Кит сел на диван, свесил голову и закрыл глаза обеими руками. Всё вокруг перестало для него существовать. Воображение рисовало жуткие образы вернейшего друга, которому там, далеко, в «жёлтом доме» у Гудвина злобные санитары вкалывают гигантскими шприцами прямо в брюхо непроверенные на животных экспериментальные препараты, пристёгивают к стенду, на котором пропускают ток через мозг, а затем смотрят, какие проявления идиотизма появились у несчастного Балу… Из состояния шока его вывел только поцелуй Эмили.
— Кит, очнись! — услышал он и встряхнул головой.
— Я здесь, — сказал Кит. — Что будем дальше делать?
Стали держать совет. Отправляться обратно в так называемый «Дом ветеранов» было рискованно и вряд ли имело смысл. К тому же Киту было известно из рассказов Балу, что «жёлтый дом» усиленно охранялся.
— Надо заявить в полицию, — сказал Эндрю. — Этот Гудвин слишком много себе позволяет.
— Но у нас нет улик, — возразил Кит. — С юридической точки зрения Гудвин ничем не нарушает закон. И потом, мы же не знаем, где находится этот «жёлтый дом». И даже если мы приведём туда полицейских, они наверняка успеют всё замаскировать и мы опять останемся с носом.
— Тогда… — Эндрю задумался. — Кит, а ведь ты нам говорил, что обещал показать ваши памятные места, где вы с Балу работали, жили и где любили бывать.
— Эндрю! — сказала Эмили. — Сейчас не время для экскурсий. Надо же искать Балу.
— Он прав, — сказал Кит. — Если Балу сбежал из приюта, он скорее всего отправится по знакомым местам. Так что давайте пообедаем, а потом отправимся на поиски.
Сначала они посетили дом над водопадом, где раньше жила Ребекка. Вокруг дома поднималась зачем-то ограда. Ворота не были заперты. Эндрю пролез внутрь, и тогда появился сторож.
— Что вы делаете? — крикнул он.
— Мы сюда когда-то ходили в гости! — ответил Кит. — Если мы мешаем, то мы уйдём!
— Ха! — сказал сторож. — Тут почти никто не живёт. Только я, Гладстоны да миссис Трайлз.
— Это почему не живёт? — спросила Эмили.
— А вон, видали? — показал сторож наверх.
Все подняли головы и увидели, что над водопадом на месте бывшего парка высятся какие-то особняки, один из которых был похож на рыцарский замок, второй на мечеть. Третий был недостроен.
— Там тоже никто не живёт, — сказал сторож. — Деревья под эти особняки вырубили, а грунт стал сыпаться. Теперь мэрия хочет наш дом снести, пока он на головы не обрушился. Идите-ка лучше, всё равно вы ничего не увидите…
Затем они сели в автобус, который, по расчётам Кита, ходил в тот самый район, где они с Балу так любили отдыхать. Посреди парка стоял гранитный столб, или, скорее, колонна, на вершине которой торчали чугунные петли.
— Здесь был алюминиевый макет самолёта, — сказал Кит. — Это был как бы символ района. Он поворачивался под ветром. Здесь часто фотографировались. Тут все были связаны с авиационным заводом.
— Он теперь уже не работает? — спросил Эндрю.
— Похоже, что да, — сказал Кит. — Посмотри, что делается. — Он показал на выдранные из дорожек плитки. — Город обеднел. Раньше он был яркий и красочный, цветущий какой-то. А теперь запущенный и обветшалый, кроме центрального района. Да и там всё по-другому сделали.
— Жаль, — сказала Эмили, — что мы не увидим этого самолёта.
— Его три года как убрали, — сказал скрипучим голосом джентльмен, сидевший на скамейке напротив колонны. Другая скамейка, рядом, была разбита. — И ещё был другой самолёт, настоящий. Его утащили сегодня какие-то двое типов.
— Какой самолёт? — спросил Кит. Он никогда не видал в этих местах настоящего самолёта.
— Летающая лодка, — сказал джентльмен со скрипучим голосом. — Такая двухбалочная. Она тут стояла, на площадке аттракционов. Сегодня какие-то двое типов пришли и отбуксировали её куда-то в неизвестном направлении.
— Постойте, — сказал Кит, — а можете вы сказать, как выглядели эти двое?
— Да как выглядели, — ответил незнакомец. — Один длинный как маяк, а второй вообще огромный и пузо мешком. Да, он был переодет в женское платье, этот толстяк. Он думал, что его кто-то примет за женщину. Как бы не так!
— А можно спросить, — сказал Эндрю, — в какую сторону они повезли самолёт?
— А тут одна дорога, в город, — сказал джентльмен.
— Тогда всё понятно, — сказал Кит. — Эндрю, Эмили, надо спешить. Я знаю, где они. Если они не там, тогда я ничего не смыслю в дедукции.

15. Балу

— Эй, Балу! — крикнул Баламут, свесившись в иллюминатор. — Кажется, правый мотор готов. Всё работает, как по часовой стрелке.
— Ну и здорово! — откликнулся Балу. — Давай теперь второй.
После нескольких лет стояния на площадке аттракционов «Нырок» пришёл в жалкое состояние. Из него вытащили всё, что можно было вытащить. Балу с сожалением был вынужден констатировать, что теперь любимый самолёт годится только разве что для памятника самому себе. Однако Баламут, словно карточный шулер из рукава, извлёк на свет божий запчасти, сохранившиеся в бывшем здании «Заплати и лети», служившем все эти годы гениальному механику жилищем. Туда и отбуксировали «Нырок», расплатившись с водителем тягача бутылкой кокосовой настойки.
— Знаешь, старина Баламут, — сказал Балу, самозабвенно растягиваясь в кресле пилота, — за что я тебя люблю, так это — что ты никогда не подведёшь.
— Без проблем! — ответил Баламут. — Ты знаешь, я теперь чувствую себя как размороженная форель. Лежал, лежал столько лет… А я думал, ты умер.
— Ты прав, — вздохнул Балу. — Там, где я был, такая скукотища, что легче умереть. Оттуда ещё ни один пилот не возвращался.
— Ты что, был в аду для лётчиков? — спросил Баламут.
— Можно так сказать. — Балу подвинул рычаг кресла, и оно опустилось, образовав нечто вроде лежанки. Он разлёгся с видимым блаженством и потянулся, закинув ногу на ногу. — Нам запрещали всё, что хоть в малейшей степени связано с авиацией. Даже фильмов про лётчиков не показывали. И читать не давали. Этот доктор Гудвин нам головы совсем задурил, про какие-то древние тайны читал. Иероглифы и всё такое. Дескать, есть на острове Пятницы такой храм, что в нём будто бы электрические батареи раньше были. Представляю, как там этих археологов дёрнуло, когда они их нашли…
— Храм с батареями? — спросил Баламут.
— Так вся штука в том, что храму три тысячи лет, вот что, — пояснил Балу. — Доктор говорил, что это сделали древние люди. Ну, ты слыхал — те, которые жили тут до нас.
— А, — сказал Баламут, — люди, нелюди… Люди тогда такого не могли. Значит, это были нелюди. Эй, Балу! А что, если это были… марсиане?!
— Дурак ты, Баламут, и шутки у тебя дурацкие, — сказал Балу и отвернулся.
— Тебе виднее, — сказал Баламут.
Балу потянулся в свой лючок за бутылкой газированной воды, однако вспомнил, что ещё не заполнял его. Почёсывая бок, он поднялся с кресла.
— Да, Баламут, я ненадолго схожу… Одну вещь надо купить.
— Отлично, Балу! — отозвался тот. — И заодно купи аккумулятор, а то старый совсем сел, как мяч, которым попали в дикобраза.
— Это мысль! — обрадовался Балу.
Однако прежде всего надо было замаскироваться. Долго искать средства для маскировки не пришлось, поскольку в ангаре Баламута среди всякого хлама нашлось немало разнообразной одежды. Балу только удивлялся, откуда Баламут всё это повытаскивал.
Он вспомнил о том, каким способом он раздобыл свою шляпу и платье. «Надо будет вернуть обязательно хозяевам, — подумал Балу. — Это прямо возле той гостиницы, где Кит остановился».

Владелец автомобильного магазина мистер Бобски немного удивился, когда к нему зашла странного вида леди и попросила аккумулятор. При этом в выборе аккумулятора она проявила немалый опыт.
— Одну минуту, мэм, — сказал хозяин. — Видите ли, у нас остался только один аккумулятор этой модели. Сейчас я вам его вынесу.
И он спустился в погреб. Там он прошёл в дальний угол и сказал кому-то:
— Он тут. Переодетый. Но я всё равно его узнал.
— Ещё бы, — ответил голос из темноты. — Только в этом магазине продаются аккумуляторы для такого старья, как «Конвинг» Л-16! Так что он сюда обязательно должен был прийти. Теперь за работу. Только без лишнего шума.
Стоя перед прилавком, Балу почувствовал внутренним чутьём, что сзади кто-то крадётся. Он обернулся и увидел двух верзил, которые явно намеревались его схватить.
— Похоже, тут кое-кто забыл, что значит иметь дело со стариной Балу, — сказал он. Через секунду оба вылетели из дверей магазина. Балу выложил на прилавок деньги, сгрёб стоявший в витрине аккумулятор и был таков.
— За ним! — крикнул вырвавшийся из подвала главарь бандитов. — Болваны! В погоню, немедленно! Да заводите же, уйдёт ведь!
Пока два «болвана» заводили автомобиль, Балу успел вскочить в кузов проезжавшего мимо грузовика. Однако гангстеры тронулись с места и отставать не собирались. На перекрёстке Балу выпрыгнул из грузовика и, повиснув на столбе светофора, перепрыгнул на крышу фургона, ехавшего в порт. Преследователи тоже повернули…

16. Кит

— Ну, — сказал Кит, приближаясь к обозначенному на схеме ангару, — если Балу здесь нет, то я не берусь ничего больше расследовать.
— Не надо так говорить, — сказал Эндрю. — Ты ведь отличный лётчик и мы все тебя любим.
— Извини, Кит, что мы так к тебе обращаемся, — сказала Эмили. — Ты же наш учитель и наставник. Мы не должны говорить так фамильярно.
— Неважно, — сказал Кит. — А вот мы уже и на месте. Здесь раньше была компания Балу, а потом «Заплати и лети». Здесь я провёл лучшие годы своей жизни и впервые нашёл настоящих друзей.
— Красивый вид! — сказала Эмили, глядя в сторону выхода из бухты.
Кит постучал в дверь. Да, подумал он, многого здесь не хватает. Причал и мастерская Баламута почти разрушились. Правда, на башне, кажется, появилась телевизионная антенна.
Внутри раздавался глухой стук. Никто не отвечал. Кит постучал ещё раз. Ответа опять не было.
— Пошли, — сказал Кит, сдерживая слёзы, — мы опоздали.
— Эй! — раздался чей-то голос сзади.
Друзья обернулись. Это был Баламут. В руках он держал крыло Кита.
— Кит! — сказал он. — Ты забыл своё крыло, когда уезжал учиться.
— Верно, Баламут! — обрадовался Кит. — Ты до сих пор помнишь. Спасибо тебе!
Они подбежали друг к другу и обнялись. Потом Баламута обняли Эмили и Эндрю, хотя ещё не познакомились как следует.
— Познакомьтесь, — сказал Кит. — Это Баламут, бывший механик компании «Заплати и лети» и старый-старый друг нашего Балу. Да, Баламут, а где Балу? Он не приходил?
— Только что ушёл, — сказал Баламут. — Аккумулятор для «Нырка» покупать. А то совсем искра ушла. Искал я её, искал, в двигателе нет, в грузовом отсеке тоже нет… А что, — удивился Баламут, — он ещё не вернулся? Балу!
— Постой, — сказал Кит. — А откуда пришёл Балу, он не сказал?
— Сказал! — ответил Баламут, подумав тридцать секунд.
— И где он был? — спросила Эмили.
— В аду для лётчиков! — ответил невозмутимо механик.
В этот момент мимо проехал фургон, из кузова которого выпрыгнул на дорогу не кто иной, как сам Балу. Он был в женском платье и бежал с аккумулятором под мышкой, еле успевая глотать воздух.
— Кит! — крикнул он. — Аккумулятор! Лови! Заводите скорее, некогда!
Балу швырнул аккумулятор Киту, но почувствовал, что промахнулся: элемент питания падал в море. Кит точным броском поймал аккумулятор, как вратарь футбольный мяч, но сам неминуемо упал бы в море, если бы его не удержали за ноги Эндрю и Эмили. Без лишних слов Кит отдал аккумулятор Балмуту, и тот полез внутрь самолёта устанавливать его.
— Кит, у меня неприятности, — сказал Балу. — За папой-медведем гонятся.
— Этого следовало ожидать, — ответил Кит. — Я же тебе говорил, чтобы ты сидел в номере и никуда не уходил.
— Они сами пришли! — ответил Балу. — Ты думаешь, я стал бы сидеть, если бы в дверь не стучали?
— Кто же это ещё мог быть?
— А вот кто, — показал Балу на появившийся автомобиль гангстеров.
Бандиты вышли из машины, и каждый держал по пулемёту.
— Эй, ты, пузатый! — закричал шеф. — Сдавайся, иначе все отравятся к праотцам!
— Балу не сдаётся! — заорал в ответ Балу и двинулся на гангстеров. От неожиданности «болваны» выронили пулемёты из рук, и завязался рукопашный бой. От длительной погони Балу устал и потерял свою силу. Кит отважно бросился на помощь, однако исход схватки решил без него бандитский шеф при помощи рукоятки собственного револьвера.
— Ну всё, ты попался, — сказал шеф, вставляя Балу кляп.
— А где Эмили и Эндрю? — спросил Кит гангстеров. — Что вы с ними сделали?
Эндрю и Эмили устроились в машине Кита и отчаянно пытались её завести. Шеф бросился к своему автомобилю, но воздух из покрышек был спущен. «Болваны» открыли по малолитражке огонь, но она уже скрылась за поворотом.
— Чёрт бы подрал этих шалопаев! — кричал шеф, чертыхаясь изо всех сил. — Всё, времени нет, эти малявки уже могли раззвонить копам! Ну, только доберусь — к чёрту в глотку упрячу!… Кончайте скорее с этими двоими — мне свидетели не нужны.
«Болваны» столкнули Баламута с Китом в воду и выдали по расходившимся кругам очередь. Они не видели, что в это время Кит отчаянно увлекал своего друга на самое дно, стараясь избежать всего, что может попасть сверху. Кончив своё дело, гангстеры заменили покрышки и уехали. «Нырок» осиротело покачивался у полуразбитого причала…
И тут из воды высунулась голова Баламута.
— Кит, вылезай, мы уже на небесах, — сказал он. — Надо же, а я и не думал, что рай так похож на Кейп-Сюзет!

Конец первой части